Голем. Том 2 (книга 3)[СИ] - Александр Баренберг

Перебирая грязными толстыми пальцами не менее грязную длинную бороду, блестящую от жира, которым, непонятно зачем, тут было принято ее смазывать, Халед поведал нам о налогах и сборах на место у причала, на размер судна, на количество матросов, на разрешение закупать корабельные припасы на припортовом рынке, на беспокойство администрации, на неправильную веру, на разгрузку товара и организацию торгового каравана, на… И ведь ни разу не сбился, гад! Видимо, порт особой популярностью у местных купцов сейчас не пользуется, вот оголодавший чиновник, завидев перспективных клиентов, и встал в стойку.

Сразу пришлось разочаровать его сообщением, что никакие товары мы разгружать не собираемся, и направляемся в Иерусалим налегке и исключительно с религиозными целями. Это известие так неприятно изумило досточтимого Халеда, что тот, нахмурившись, сразу заявил о запрещении паломничества неверных в Святой Город. Сильно, видать, таможеник, за державу обиделся. Даже несуществующие запрещения выдумал. Придется, наверное, делиться.

Чтобы побыстрее прийти к общему знаменателю, я высказал мнение, что еще брат нынешнего султана разрешил евреям паломничество за определенную плату (и это была абсолютная правда, я узнавал). Также заявил, что плохо разбираюсь в тех видах налогов, которые перечислил уважаемый Халед и практически без обиняков попросил назвать общую сумму, после которой нас оставят в покое. Таможенник, несколько беспокойно озираясь, назвал. Цадок от услышанного аж подпрыгнул. Да, уж загнул так загнул! Однако в данном случае торг, безусловно, уместен.

Дальше переговоры вел переводивший мне до того купец уже самостоятельно. А я вышел подышать воздухом, так как более сил не оставалось сидеть в духоте. Дышать пришлось долго. Наконец, Цадок вышел из покоев таможенника. Уже по выражению его лица было заметно, что намного сбить цену не удалось. Но мне уже стало все равно, хотелось поскорее покинуть этот дурацкий порт.

Ага, размечтался! Ведь еще надо было оформить все документы. Делалось это у чиновников пониже рангом. И у тех тоже вдруг начали возникать непредвиденные проблемы. То чернила неожиданно кончились и за ними посылали, судя по времени ожидания, прямо во дворец султана в Каире, то требовалось уточнить какие-то детали. Короче, пришлось раздать еще полсотни дирхемов. Я поклялся себе, что в другой раз расстреляю здание таможни ракетами еще на подходе к гавани!

Следующей проблемой стал способ передвижения. Ведь и тут действовало запрещение для неверных передвигаться на лошадях и верблюдах. Не тащиться же на телеге, в самом деле! Оказалось, что здесь, вдали от столицы империи, на территориях, которые то и дело переходили из рук в руки, запреты действовали не так сильно. И за умеренную плату (по сравнению с уже уплаченным с момента прибытия) глава администрации выдал нам письменное разрешение на езду верхом. В порядке исключения, разумеется. Хотя было кристально ясно, что такое исключение он готов сделать для любого, имеющего в кармане пару сот лишних дирхемов. Кстати, Халед честно предупредил, что его разрешение действует только до Иерусалима. Там опять надо договариваться уже со следующим наместником.

Это мы оформляли уже на второй день после прибытия и я окончательно понял, что гораздо быстрее путешествовать, заранее производя артиллерийскую подготовку по любому зданию, хоть немного смахивающему на административное. По крайней мере, на территории султаната. Постараюсь учесть это на будущее. А теперь, наконец-то, можно отправляться в путь. Лошадей купили, судно, кроме команды, на этот раз охраняли полтора десятка бойцов. Там же теперь товары хранились, и вообще, место дикое, по сравнению с Александрией, могут и случиться эксцессы. На этот случай я проинструктировал старшего остающейся команды пульнуть ракетами по таможне и выйти в море на несколько километров в ожидании нашего возвращения. Пусть этот козел Халед только попробует протянуть свои загребущие ручонки к нашему имуществу после всего, что мы ему заплатили!

Тракт, по которому мы двигались, представлял из себя неплохо выровненную тропу, петлявшую промеж песчаных холмов прибрежной равнины, вскоре, по мере продвижения на восток, сменившихся каменистыми пейзажами северной окраины пустыни Негев. Когда-то здесь проходил оживленный торговый путь, связывавший побережье Средиземного моря с Персией, но теперь, из-за политических причин, связи ослабели, да и маршруты купцов поменялись. Поэтому по довольно широкой, по средневековым меркам, дороге наша группа рассекала в гордом одиночестве.

Если в первые полдня пути тут и там по сторонам дороги мелькали сельскохозяйственные угодья, возле которых обычно тулились небольшие деревушки, весь вид которых просто кричал о том, что взять в них абсолютно нечего, то вскоре пошли совершенно необитаемые земли. Пустыня пустыней, по крайней мере на взгляд чужестранца. Серые скальные породы, покрытые тоненьким слоем бедной коричневатой, с желтыми песчаными вкраплениями почвы, с островками низкой и жухлой, выжженной безжалостным летним солнцем растительности. Мы тоже сильно страдали от жары. Да, не самый подходящий сезон выбрали для путешествия по этим местам! Особенно доставалось Олегу и его людям, как наиболее северным жителям. Хорошо еще, что привычные железные кольчуги, в которых те сбежали из Галиции, заменили на комбинированный бронежилет из, большей частью, теплоизолирующих материалов. Пусть теперь благодарят меня, иначе к вечеру они бы представляли из себя жареное мясо вместо охраны. Интересно, как крестоносцы выдерживали местные условия? Гвозди бы делать из этих людей, как сказал поэт…

Да и мюнхенцам было несладко. Такой жары в Баварии не бывает. Я тоже страдал, несмотря на то, что, каким-то боком вроде и местный житель. Хотя да, исключительно ментально, тело же вполне "северное", не закаленное долгим проживанием в жарком климате. Только старый путешественник Цадок держался как огурчик, удивляя своим неизменно свежим видом окружающих. И ведь при его комплекции… Сразу видно, что не кабинетный работник!

Невзирая на царившую в отряде атмосферу непрекращающейся сиесты, я старался следить, чтобы люди не расслаблялись, регулярно заставлял пить воду (для ее перевозки мы дополнительно взяли две лошади, увешанные бурдюками). Ну и чтобы как минимум, пара арбалетов была постоянно взведена, так как абсолютных пустынь не бывает, а Негев далеко не самая страшная и большая из них. И источники воды тут не так уж редки, и дороги проложены, и торговцы ходят. А также не только торговцы. В чем мы вскоре и убедились…

Цадок дернул меня за рукав и указал на вершину ближайшей дюны. Там, на фоне ярко-голубого, слепящего неба четко выделялась фигура на низкой лошадке. Даже отсюда можно было увидеть, что это совсем не боевой конь, а его наездник — не воин. Пока, по крайней мере, так как на вид тому больше десяти лет не дашь. Мальчик внимательно осмотрел нас за несколько секунд, после чего тронул грязными босыми ступнями бок лошадки и оба вмиг исчезли за гребнем.

— Бедуин? — спросил я купца.

Тот кивнул, подтверждая догадку. Значит, скоро нас встретят. Вообще-то кочевники обычно жили южнее, но, видимо, из-за опустения земель и ослабления официальной власти стали забираться и подальше на север. Нехорошо, просто так мальчишка на дороге бы не дежурил. Я отдал приказ всем привести себя в полную боевую готовность, надеть шлемы и зарядить арбалеты. А также собраться в более плотное построение. Вряд ли на нас нападут неожиданно — условия местности не позволяют, вокруг дороги довольно широкое открытое пространство и наличие низких, пологих холмов мало что меняет. Да и не факт, что они хотят нападать, вполне возможно просто вежливо попросят заплатить за проезд. Если сумма разумная, отчего бы и не заплатить? Никакого желания махать мечами на такой жаре не имеется.

Компанию местных гоп-стопщиков увидали издалека. Те ничуть не скрывались, наоборот, построились как на парад. Впереди, на прекрасных дромадерах — традиционных одногорбых верблюдах, производивших впечатление своими размерами и ухоженностью, гордо восседала группа товарищей числом около десяти. В богато расшитых одеждах, с традиционной куфией на голове, нацепившие на себя, как водится на Востоке, кучу самых разнокалиберных украшений, они величественно торчали посреди дороги в ожидании нас. Без сомнения, это сам шейх с близкими. Их верблюды, тоже покрытые роскошными попонами и с позолоченной упряжью, с презрением взирали на своих собратьев попроще, стоявших вместе с хозяевами в отдалении. Это были остальные воины племени, на глаз не более полусотни. Маловато. Не иначе, вторую половину шейх оставил охранять шатры с женщинами и отары овец в свое отсутствие. А то тут так — чуть отвернешься, соседи имущество вместе с женами и свистнут.